Миранда пробулькала в ответ что-то несвязное и с готовностью направилась к Нетти.

— Я пройдусь с вами, — сказал Сквайр, беря Линнет под руку.

— Надеюсь, поездка была приятной? — спросила Линнет, когда они остались одни.

— Да. — Он заглянул в ее глаза. Они были глубокими, густо-серыми. — Но меня нестерпимо тянуло домой. Не доставили ли вам тут новых неприятностей Джули или Ова?

— Чуть-чуть. — Линнет улыбнулась. — Я должна идти, — сказала она, когда они подошли к дверям небольшого школьного здания.

— Я только зайду вместе с вами и…

— Нет! — оборвала его Линнет. Он отступил.

— Пожалуй, вы правы. Мудрая, здравомыслящая Линнет. Безусловно, вы ничем не обязаны мне за то, что я забрал и вас, и ваше дитя из Бостона. Что об этом говорить!.. — заметил он, не получив ответа. — Это дело прошлое… А сегодня у меня еще полно работы. Можно увидеться с вами вечером?

Линнет повернулась и, не ответив, стремглав влетела в школу. Первое, что она сделала, — ударила кулаком по большому словарю, лежавшему на письменном столе. Господин Сквайр! Все обожали и боготворили его; какое бы дело ни затевалось, к нему обязательно обращались за разрешением. Спринг-Лик прозвали даже городком Сквайра — точно так же, как Шиповник был городком Девона. Но какая разница между ними! Если Девон любил жителей Шиповника, то Сквайр относился к людям как к толпе. Он многое для них делал, очень многое, однако не терпел, если ему пытались чем-то отплатить, категорически от этого отказывался, равно как и не терпел ничьей помощи и уж тем более о ней не просил.

В течение некоторого времени Линнет пыталась как-то поладить с ним. Несколько раз Сквайр приходил отужинать вместе с ней и Мирандой, но вскоре Джули и Ова, «желая ей добра», зашли побеседовать с Линнет. Они заявили, что со стороны очень нехорошо выглядит, когда в ее доме каждый вечер бывает мужчина. Это вынуждает людей пускаться в разные пересуды; конечно, сами они в них не участвуют и не собираются этого делать, однако есть ведь и не такие добропорядочные и милосердные христиане, как они!..

Поначалу отношения между людьми в Спринг-Лик просто ошеломили Линнет, но постепенно она привыкла к ним и даже стала одобрять их взгляды. Здешних дам приятно будоражило присутствие в их городке привлекательного холостяка, и, естественно, они без всякого восторга отнеслись к появлению в их обществе одинокой женщины. Посему Линнет пришлось терпеливо сносить множество грязных сплетен. Спринг-Лик был в четыре раза больше Шиповника, однако в том городишке у Линнет было гораздо больше настоящих друзей, чем ей удалось найти здесь. Единственным человеком, не задающим лишних вопросов, была Нетти, и только она не рассматривала Миранду в упор, словно та была гадким, грязным и непонятным зверенышем.

Мысль о ребенке вернула ее к действительности — к школе. Первый опыт общения с детворой Линнет получила по дороге в Кентукки, когда она ехала туда с родителями. Это были жизнерадостные и неиспорченные дети, Линнет любила их так же, как ребятишек из Шиповника. Она вспомнила о статуэтке, стоявшей у нее на камине: она сама и Джесси Такер. Интересно, он очень изменился? А остальные? Они изменились? Хоть кто-нибудь вспоминает о ней теперь?..

Она заставила себя не думать о Шиповнике и вновь мысленно вернулась в Спринг-Лик. Поначалу, когда господин Сквайр предложил ей должность учительницы, Линнет была просто счастлива, но теперь… Насколько разными были эти города, настолько же разными были и живущие в них дети. Какую бы любовь она ни проявляла к детям из Шиповника, они платили несравненно большей любовью. Здесь, в Спринг-Лик, все было иначе. Временами Линнет казалось: упади она замертво посреди класса, — скорее всего, правда, это лишь предположение, — дети лишь переступят через ее тело.

Они смотрели на нее пустыми глазами. Нетти посетовала на детей Газер, но разве в шалостях дело? Линнет только бы радовалась, если бы здесь оказался проказник вроде Джесси, не желающий слушаться или таскающий девчонок за косички! Все что угодно, только не эти холодные детские глаза, которые, глядя на нее в упор, не замечают, что она тоже живой человек. Как-то раз во время перемены Линнет услышала, как Пирл Газер сказала: «Она велела сделать это». Поняв, что речь идет о ней, Линнет была просто ошеломлена. Девочка не сказала «миссис Тайлер» или хотя бы «училка» или «старуха» — ничего такого, что хоть как-то характеризовало личность Линнет. Даже теперь при воспоминании об этом Линнет стало не по себе. И не столько от слов девочки, сколько от тона, каким они были сказаны…

Снаружи раздались детские голоса, и когда Линнет открыла, никто из детей не взглянул на нее.

— Миранда, не хочешь ли прогуляться? — спросила Линнет свою маленькую дочь.

Девочка неуклюже поднялась на четвереньки, затем, покачиваясь, встала во весь рост и зашагала в объятия матери. Улыбка на лице Линнет сразу погасла, как только она услышала стук в дверь. А она так надеялась уйти до того, как заявится господин Сквайр!

— Здравствуйте! — выдавши она из себя приветливым тоном. — Миранда и я уже готовы.

Господин Сквайр, как всегда, проигнорировал присутствие ребенка. Малышка настолько серьезно взирала на него и ее пристальный взгляд был настолько проницательным, что в обращении с ней требовалась неподдельная нежность. Да и не пристало человеку в его положении иметь дело с «испорченным» ребенком.

— Вечер сегодня хорош, не правда ли? — спросила Линнет, вдыхая запахи весенних цветов и новой поросли.

— Да, — ответил он, не отводя от нее глаз.

— Что нового в Денвилле?

Грудь господина Сквайра заметно раздулась.

— Полагаю, моя речь произвела на всех большое впечатление. — Он бросил на нее косой взгляд. — Спасибо за оказанную помощь.

— Пожалуйста. Я работала с удовольствием. Итак, вы полагаете, что теперь наверняка осуществится ваше желание стать губернатором?

— Да, Линнет, я уверен, что так и будет, и… — Он умолк, поскольку Линнет кинулась к Миранде, едва не угодившей в грязную лужу. — Линнет, я… — снова начал он, беря ее под руку.

Линнет отстранилась настолько вежливо, насколько могла. Слишком часто его прикосновения выходили за рамки того, что она могла вытерпеть.

Это движение не ускользнуло от его внимания.

— Давайте возвращаться. Не возражаете? Уже темнеет.

В лавку зашел высокий мужчина и профессиональным взглядом оглядел ее.

— Чем могу служить? — Голос принадлежал безобразно толстому человеку. Его маленькая головка возвышалась над множеством подбородков, волнами набегающих друг на друга, в то время как плечи и все остальное, напоминающее по форме человеческое тело, утопало в невероятном количестве жира. — Вы здешний?

— Нет, — ответил мужчина. — Я из Шиповника. Собирался открыть где-нибудь здесь новый магазинчик, но, вижу, вы оказались проворнее меня.